Скопления малоэтажных городских домиков соседствуют с мрачноватой группой рассыпающихся кирпичных зданий. Здесь, за забором новой жизни, стоят останки «брикетки» — брикетного завода, бывшего некогда частью Широкореченского торфопредприятия, с которого и начиналась история этого района.





Торф — двигатель прогресса
1930 год
До завода тогда было еще далеко — труд был по большей части ручным. Бродишь с лопатой по болоту, разрубаешь ароматный торф на куски, вручную же его грузишь
На такие увлекательные физические занятия, совмещенные с водными процедурами часто отправляли заключенных или вербовали деревенских жителей, заманивая их рублем. В деревнях после гражданской войны и коллективизации жилось очень тяжело, вот и шли крестьяне пахать на торфозаготовки. Сюда же на работы отправляли раскулаченных кулаков, а потом и политических заключенных





Когда началась Великая Отечественная война, многие взрослые трудяги сменили лопаты на винтовки и ушли на фронт, вместо них на заготовки полезного топлива вышли школьники
После Великой Отечественной войны заготовка топлива понемногу автоматизировалась — вместо лопаты появлялись торфоуборочные машины.
Проработало предприятие до 1980 года. При этом завод несколько раз достраивался и модернизировался, иногда довольно странным образом — до сих на некоторых зданиях можно встретить несочетаемые, на первый взгляд, решения советских строителей. Например, бетонные панели, явно сделанные для жилых брежневок, дополняют ансамбль конструкций красного кирпича, разбавленный деревянными вставками. Несмотря на то, что еще при жизни это предприятие смотрелось как постапокалиптическая постройка, проработала она несколько десятилетий.





В 80-е годы спрос на торф упал, предприятие закрылось. Потом наступили девяностые, предприимчивые люди вывезли с территории все, что смогли — преимущественно на металлолом. Какое-то время пустующие здания пытались использовать различные микробизнесмены для своих нужд — тут и какие-то полулегальные автомастерские были, и склады с не пойми чем. Но завод прятался в лесу, вдалеке от основных дорожных магистралей. Без ухода ведущая к нему дорога довольно скоро стала малопроходимой, и деловые люди махнули на здание рукой....И тогда пришли неделовые люди





Есть такое хобби — играть в войнушку. Не обязательно с пацанами во дворе или с виртуальными соперниками в компьютере. Множество вполне взрослых дяденек, а изредка и тетенек любят стрелять друг в друга пластиковыми шариками из оружия, очень похожего на настоящее. Их зовут страйкболистами, и они ненасытны, как июньские комары. Вечно хотят новых мест для своих войнушек. Брикетному заводу была уготована судьба побыть таким местом.
Его заброшенность и индустриальные панорамы манили к себе пластмассовых стрелков. Когда после 2010 года движение страйкболистов набрало популярность, по территории завода почти каждые выходные бегали десятки стрелков, хлопали игрушечные гранаты, воздух наполняли сотни выпущенных пластиковые пульки.





Война — это ад. А игрушечная война — игрушечный ад
Организованного страйкбольного клуба, как в некоторых других заброшенных заводах города и области, тут не появилось — далековато от центра, и путь через лесные ухабы не каждая боевая машина осилит. Но отдельные группы фанатов стрелялок разной степени организованности регулярно наполняли «брикетку» вплоть до 2013 года.
Примерно тогда в этой местности развернулось активное коттеджное строительство, и возводители домов перекопали единственную дорогу, по которой до завода можно было доехать. Герои страйкбола поругали в интернете проклятых строителей и избрали для своих игрищ более проходимые места, а завод окончательно скрылся в тишине




Сейчас завод мертв и опасен. Изношенные конструкции просто рассыпаются — повсюду видны следы обвалов, рухнувшие крыши и лестничные пролеты, стены наклоняются под пугающими углами, а перекрытия этажей прогибаются, намекая, что в любой момент могут упасть на голову
Даже окрестности ветхих построек небезопасны — здесь полно заросших подземных сооружений, чьи прогнившие потолки охотно провалятся под ногой зазевавшегося пешехода. Уже несколько лет это место не привлекает даже бомжей, страйкболистов и поклонников дозора. И застройщики не спешат ставить тут жилые дома — проще строить там, где не надо сносить остатки предприятия. Завод мертв, тело его рассыпается…