Впереди - самая ответственная часть полета - спуск. Вход в атмосферу на скорости свыше 27 тысяч километров в час. Условия, когда Земля встречает очень сурово. Когда температуры в 1000 с лишним градусов далеко не предел.

На 67 минуте полета красавец-"Буран" начал подготовку к спуску. В оперативную память бортовой вычислительной системы с магнитных лент загружается программа посадки. Компьютер рассчитывает и сообщает в ЦУП параметры тормозного маневра.

На Земле готовятся к встрече. Вновь готов к взлету СОТН.

А в это время на орбите "Буран" разворачивается хвостом к Земле и выдает тормозной импульс, затем разворачивается носом вперед и вверх, обеспечивая правильную ориентацию для спуска с углом атаки в 38,3 градуса.

Необходимо отметить, что угол атаки космолета на участке спуска весьма критичен: чуть выше нос, увеличится аэродинамическое сопротивление, вырастет температура поверхности сверх расчетной - гибель корабля. Чуть ниже нос, и раскаленному потоку плазмы откроются менее защищенные участки фюзеляжа - гибель корабля. Погибшая "Колумбия" продемонстрировала это очень наглядно и очень больно.

И вот он. Вход в атмосферу. "Буран" понимает, что ему предстоит. Понимает, что ему нужно, край как нужно избавиться от излишней энергии. Умная птица гасит скорость, производя S-образный маневр. В это время в межкабинном пространстве телекамера фиксирует падение какого-то предмета, а еще через несколько секунд - отрыв плитки теплозащиты на контуре лобовых иллюминаторов. На поверхности космического самолета бушует пламя. Камера бесстрастно фиксирует попадание расплавленных ошметков теплозащиты на лобовые иллюминаторы, их мгновенное выгорание и унос встречным потоком. Связи с кораблем на Земле нет, он окутан облаком раскаленной плазмы, препятствующей прохождению радиосигнала. Датчики фиксируют температуру на носу корабля 907 градусов, на носках крыльев - 924 градуса. Это не максимальные проектные значения, но все же немало.

В ЦУПе все напряженно ждут. "Бурану" не позавидуешь, ему сейчас тяжко. Напряжение, кажется, можно потрогать рукой: телеметрии с корабля нет, мониторы пусты, что с птицей - не понятно...

На часах 9:11 и вдруг... По громкой связи: "Есть прием телеметрии!", "Есть обнаружение корабля посадочными локаторами!" и потом с облегчением: "Все системы корабля в норме!"

Послеполетный анализ спуска на атмосферном участке показал, что по факту значения коэффициента подъемной силы у корабля постоянно превышали расчетные на 3-6% при совпадении расчетного коэффициента сопротивления с фактическим, что означало, что балансировочное качество "Бурана" на 5-7% превышало расчетное. Т.е., корабль в атмосфере летал лучше, чем ожидали его создатели! Инженерный гений Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского еще раз продемонстрировал свое превосходство.

Но главное, как оказалось, было еще впереди. "Буран" снижался внутри расчетной трубки траекторий, войдя в прицельную зону с минимальным отклонением, что само по себе было практически чудом с учетом весьма сложных метеоусловий.

Корабль приближался к ВПП "Юбилейного" по расчетной траектории, и все шло к тому, что он собирается рассеивать остатки энергии на ближнем цилиндре. Так думали все, но не умная птица.

Когда "Буран" вдруг лег на левое крыло и начал энергично отваливать от ВПП, пересекая ее практически перпендикулярно (условно, конечно, поскольку все это происходило все же на порядочной высоте и удалении от собственно ВПП), сказать, что в ЦУПе был шок, это не сказать ничего. У женщины-оператора видеонаблюдения даже вырвался возглас: "Куда, куда? Вернись!"

Всерьез уже обсуждали возможность приведения в действие тротиловых зарядов, расположенных в корабле, и необходимых для предотвращения ущерба наземной инфраструктуре, если что-то пойдет не так. Первая мысль у всех была: "Отказ системы управления! Надо подрывать!" Но Микоян предложит повременить, и, как окажется, будет прав.

Прав был и бортовой компьютер "Бурана", "понявший", что снижайся он и дальше по этой траектории, быть беде - не успеет он рассеять избыток энергии, скорость в конце участка снижения будет выше безопасной для посадки. Миг, и команда на рули подана - птица разворачивается и уходит в бок, повергая в шок своих создателей.

Это потом уже будет разбор полета и вывод о том, что такое решение бортового вычислительного комплекса было в тех сложных метеоусловиях единственно правильным, а тогда все замерли и боялись дышать.

А "Буран" тем временем деловито продолжал разворачиваться для посадки, как ни в чем не бывало погасил скорость на дальнем цилиндре, и начал снижение к ВПП аэродрома.

Мгновения, и вот птица вываливается из низкой облачности и идет к ВПП. Перед касанием бетона "Буран" задирает нос, создавая воздушную подушку, гасит вертикальное ускорение. Бортовой вычислительный комплекс, как заправский пилот, сажая самолет против ветра, приземляет сначала левое шасси и подрабатывает нос относительно оси ВПП. Касание правого шасси, касание переднего шасси, выпуск тормозных парашютов, короткий пробег, отстрел парашютов, стоп. Все! "Буран" стоит на ВПП и, пока догорает топливо в камерах сгорания, ждет команду для послеполетного обслуживания. Кажется, он улыбается своей птичье-дельфиньей улыбкой: "Ну, что, показал я вам класс?"

Да, уж не поспоришь! "Русское чудо" - только так именовали во всем мире полет "Энергии" и "Бурана". Полет и триумфальное возвращение.

Кто же тогда знал, что это станет лебединой песней советской космонавтики. После - только забвение. Забвение в пыльном ангаре МИКа на Байконуре, вместе со своим носителем - величайшим произведением ракетного искусства.

Дальше - только гибель. Гибель от рухнувшей крыши монтажно-испытательного корпуса, которая как бы подвела итог эпохе великих космических побед нашей страны. Дальше - только уборка экскаватором и вывоз на свалку обломков "Бурана" и "Энергии" - всего технологического задела по отечественной программе многоразовых космических систем.

Как предвестник конца эры в январе 89-го умирает генеральный конструктор УКРТС "Энергия - Буран" Валентин Петрович Глушко. Тогда в 88-м в новостном телесюжете о полете системы его имя даже не упомянули.

После посадки его пришли навестить коллеги. Валентин Петрович, к тому времени перенесший инсульт, трепанацию черепа, лежал под системой тихий и безучастный.

- Видел посадку по телевизору, - тихо сказал он. - Теперь можно исполнить мою просьбу - ракета-то теперь есть.

Просьбой великого конструктора было развеять его прах после смерти над одним из кратеров на Венере...

Через три года шальное племя выродков похоронит Союз и развеет его прах по всей обширной бывшей советской территории. И кошмарные сны конструкторов станут явью. Придет эпоха, когда мы будем не в состоянии не то что обеспечить отлет межпланетной станции к Марсу (выполнить задачу, которую, к слову, СССР впервые успешно решил 41 год назад, когда Марс-3 совершил посадку на поверхность планеты), но и будем "вешать" спутники на аварийные орбиты и ронять "Прогрессы" (впервые, кстати, с 1978 года) в алтайскую тайгу, продавать чудом уцелевшие после обрушения крыши МИКа кислородно-водородные двигатели китайцам (видимо, чтобы они быстрее развивали свои технологии, получая готовые серийные заводские образцы), рассекречивать и продавать за границу чертежи и техдокументацию по обитаемой лунной базе, созданные в КБ им. В.П.Бармина...

А пока... Пока, наверное, все продолжают верить, что отечественная космонавтика на пороге еще более великих дел: парк космических аппаратов пополнился многоразовой системой, страна получила недоступные до тех пор орбитальные технологии, а ракета-носитель не только сделала реальной возможность пилотируемой экспедиции на Марс, но и приблизила эту перспективу на весьма обозримое будущее.