Пишет ralphmirebs:
Рассказ основан на реальных событиях.

Эта история произошла со мной много лет назад. В те годы я, Эрик Тромх, учился в Петербурге по программе студенческого обмена между нашими странами. Девять месяцев в году я усердно занимался науками, а летом, после окончания экзаменов отправлялся с моими русскими друзьями путешествовать.
В тот год они пригласили меня на морскую рыбалку и я, ни долго думая, согласился. В Норвегии отец часто брал меня с собой на ловлю форели, благодаря чему я весьма умело обращался со спиннингом. Родители моего одногрупника владели небольшим баркасом, на который мы загрузили наше снаряжение, алкоголь и продукты. У меня не было своих рыболовных снастей, только тёплая одежда и фотоаппарат. Три дня мы ловили рыбу и крабов, пока мне не надоела рыбалка и я, оставив своих друзей на берегу, отправился на прогулку вглубь побережья. Первым делом я поднялся на небольшую сопку, с вершины которой открывался отличный вид на побережье. Сделав несколько фотографий и слегка перекусив захваченной из лагеря копчёной рыбкой, я двинулся к видневшимся вдали бетонным строениям, которые принял за посёлок.



Чем ближе я подходил к посёлку, тем яснее приходило понимание того, что людей здесь не было уже давно. Кирпичные дома стояли с выбитыми окнами, во многих проёмах отсутствовали не только стёкла, но и рамы. Миновав посёлок, я наткнулся на множество небольших холмиков, из которых торчали обрезки труб. Здесь же была ровная бетонная площадка с большим железным квадратом посередине очень похожим на крышку. С одной стороны от него, бетон загибался вверх, подобно трамплину в скейт-парке. Неожиданно я услышал позади себя какой-то шорох и глухое рычание. Обернувшись, я увидел здорового бурого медведя, выходящего из тени полуразрушенного барака. Он стоял на четырёх лапах и смотрел прямо на меня, а затем поднял голову вверх, с шумом втягивая воздух носом. Страх пронзил всё моё, ладони мгновенно пропитались потом, ноги внезапно объяла частая дрожь. 

Я знал, что в России полно медведей, но совершенно не был готов к тому, что они свободно ходят вблизи человеческого жилья. Мои друзья рассказывали истории про шарящих в мусорных баках или заглядывающих в окна мишек, но эти рассказы я относил к области фольклора, разумно считая их обычными небылицами. Но здесь, медведь был реален, он был куда реальнее, чем тролли из норвежских сказок.

Я попытался закричать, но мой крик потонул в спазме мышц, выйдя из горла лишь небольшим стоном. Услышав это, медведь, продолжая принюхиваться, сделал шаг ко мне. Я попытался попятиться, но ватные ноги не слушались. Тем временем, зверь постепенно приближался. Когда до медведя оставалось около двадцати метров, он издал громкий шипящий звук. Неожиданный порыв ветра донёс до меня отчётливый запах зверя. Не знаю, - придало это мне сил или ещё больше напугало, но я внезапно почувствовал, что вновь обрёл контроль над своими ногами. Не долгим думая, я бросился бежать прочь и, о ужас, медведь погнался за мной!

Конечно, я поступил глупо. Скорее всего, медведь проявлял простое любопытство, а я своим бегством спровоцировал его, разбудил охотничий инстинкт. Однако меня никто никогда не готовил ко встрече с хищником, и в то время я не мог размышлять трезво и здраво. Как медведь отдался своим инстинктам, так я отдался своим.

Расстояние между нами стремительно сокращалось, как вдруг под моими ногами возникла решётка, прикрывающая то ли яму, то ли проход вниз. Лишь в последний момент мне удалось прыгнуть, дабы не провалиться ногами между прутьев. Приземлился я неудачно – запнулся обо что-то и покатился вниз по склону. Не замечая, расцарапанную до крови ладонь и плечо я спешно вскочил на ноги, в любой момент, ожидая удара медвежьей лапы, однако рядом никого не было. Я спешно оглядывался по сторонам, и спустя несколько ударов сердца увидел медвежью морду, показавшуюся на вершине холма, с которого я недавно скатился. Думая лишь о спасении, я рванулся бежать дальше, но тут лямка рюкзака соскользнула с плеча, что замедлило мой бег. Инстинктивно сбросив с плеча вторую и тем самым избавившись от мешающего груза, я ускорил темп. Медведь тем временем сбежал по склону, но тут я резко повернул вправо и он скрылся из виду за камнями.

За поворотом моему взору открылась боковая часть холма, которая оказалась не склоном, а входом. Двое огромных, втрое выше моего роста, ворот вело куда-то вглубь, под землю. Понимая, что это моя последняя надежда спасти свою жизнь, я бросился в спасительную темноту.



К моему удивлению, темнота царила лишь у входа, а в глубине было достаточно светло. Свет пробивался от зарешеченного окошка в потолке. Стены, пол и потолок образовывали квадратный туннель, кое-где виднелись распахнутые двери со странными ручками в виде колёс, по бокам шли железные лестницы. Стремглав, подбежав к первой из лестниц, я, словно кошка, взобрался наверх и замер, вглядываясь в пятно света, обозначающее вход.




Не знаю, сколько я просидел на лестнице, думаю около часа, пока страх не унялся в груди, а к голове вернулась способность разумно мыслить. Рана на руке уже успела засохнуть и не кровоточила. У меня не осталось ничего кроме фотоаппарата – всю еду и воду я потерял вместе с рюкзаком. Я пошарил по карманам куртки, но обнаружил там лишь половину шоколадки. Сотовый телефон, на который я так наделялся, выпал во время моего бегства. Понимая, что не могу просидеть в этом подземелье вечно, я спустился вниз и заглянул за угол, в сторону входа.

К счастью, в туннеле никого не оказалось и я осторожно, двинулся к воротам. Когда до выхода оставалось несколько метров, мои глаза увидели картину, от которой упало сердце. Недалеко от ворот на траве лежал преследовавший меня медведь, а рядом с ним разодранные остатки моего рюкзака. По всей видимости, зверь добрался до моих продуктовых запасов, полакомился и теперь дрых, подставляя косматую шкуру солнечным лучам. Его морда была повёрнута от меня, так что я не знал, спит он в действительности, отдыхает или караулит убежавший двуногий ужин. Проверять на себе совершенно не хотелось и мне ничего не оставалось делать, как вернуться назад в туннель, где попытаться найти иной выход. Одна моя половина наделялась, что друзья обеспокоятся не отвечающим телефоном и примутся меня искать. Другая половина говорила, что они совершенно не подозревают о медведе и сами могут стать жертвами дикого хищника.

Рядом с входом и под потолочной решёткой света было вполне достаточно, что бы разглядеть высокую полукруглую дверь, разделявшую туннель на различные части. Дверь была открыта и я, прикоснувшись к ней, удивился, что она полностью железная. Я не мог предположить для чего здесь установили такую дверь, что за рукотворное чудовище некогда обитало в этом подземном гараже. Друзья рассказывали, что некогда на побережье стояли военные, но туннель значительно превышал размеры необходимые для автомобиля или танка. Позади первой двери обнаружилась точно такая же вторая, за которой царила полная темнота.




Я сожалел, что в карманах не нашлось даже зажигалки или спичек, но затем вспомнил о болтавшемся на шее фотоаппарате. Он почти не пострадал от падения, я снял с объектива крышку, поднял фотовспышку и сделал снимок. Яркая белая молния за мгновенье разогнала тьму. Человеческий мозг бы не успел за такое короткое время что-то запомнить, однако электронная память сохранила картинку, и спустя секунды я с интересом разглядывал на экранчике окружающую обстановку.

Оставляя позади дверь, туннель уходил далеко вглубь холма. Его полукруглый свод опирался на стены окрашенные зелёной облупившейся краской. По бетонному полу шли желобки, внутри которых были натянуты цепи. Фотографируя и сверяясь со снимком, я осторожно продвигался вперёд в полной темноте, ощупывая руками холодный металл. По сторонам туннеля время от времени появлялись боковые проходы, уходящие наверх лестницы, тупиковые закутки, но я не останавливался, а упорно шёл вперёд. Я почувствовал, что этот туннель стал для меня не просто убежищем от медведя, я ощутил дыхание истории и тайны. Я не знал, для чего было построено это подземелье, но страстно хотел это выяснить.



Наконец, я достиг конца туннеля. Здесь стояло ещё две огромные зелёные двери. В отличие от первых, они не отворялись нараспашку, а выдвигались из стены. Первая стояла полностью утопленная в проёме, вторая выглядывала на четверть своей ширины. А за дверьми на меня глядело два огромных круглых глаза. Глаза принадлежали громадной стальной конструкции, состоящей из соединённых труб, похожих на бинокль без линз. Установка покоилась на стоящем в яме, круглом основании, а потолок над ней имел форму рифлёного ржавого металла. По краям ямы шли желто-черные ограждающие заборчики.




Сперва я подумал, что это стволы огромного орудия, но приглядевшись, понял, что это не так. По крайней мере, я ничего не слышал об орудиях с негладкими стволами. Внутри стволов виднелось множество направляющих, свисали кронштейны и провода. То, что вставлялось в эти стволы, не могло быть обычным артиллерийским снарядом.



Обойдя трубы сбоку, я обнаружил лесенку, ведущую наверх и, недолго думая забрался. В темноте это оказалось непростой задачей. Сверху установка оказалась испещрена различными углублениями и выемками, а над всей ней раскинулся стальной потолок крышки. Что это крышка, я понял далеко не сразу, свет практически не проникал в боковые щели. К сожалению, я не обнаружил никакой ведущей наверх лестницы, а посему был вынужден спуститься обратно вниз.



Осмотр ямы, из которой возвышалась установка, так же не приблизил меня к выходу. Я лишь понял, что в прошлом бинокль-переросток мог подниматься вверх и вращаться по кругу. Стрелки на манометрах показывали, что в системе до сих пор сохраняется давление.



Перекусив долькой шоколадки, я приступил к осмотру боковых помещений. Все двери были распахнуты, на дверях вместо ручек присутствовали круглые штурвалы, какие устанавливают на корабельных дверях. Я подумал, что в прошлом здесь, вероятно, служили моряки. В помещениях царил полнейший разгром. Очевидно, что когда-то они были полны аппаратуры, но ныне я видел лишь гниль и разруху. Пустые корпуса и обрывки проводов образовывали завалы, перебираться через которые без фонаря было весьма непросто. Я достаточно неплохо знал русский язык, чтобы разобрать надпись «Аварийный выход» на красном круглом люке. Однако, к сожалению, лаз был завален железным мусором и совершенно не пролезаем.



Вернувшись в зал с установкой, я углубился в коридоры и помещения противоположной стены. Там обстановка сохранилась немногим лучше. Вспышка осветила батарею гигантских чёрных газовых баллонов, десятки рубильников. Повсюду под потолком шли толстые белые трубы вентиляции.



В другом зале я наткнулся на колёсный автомобильный прицеп, с которого глядело множество круглых глаз приборных шкал. Некоторые из них светились салатно-зелёным светом. Судя по надписям, я понял, что это какое-то газовое оборудование.



Позади зала с прицепом, помещения переходили в проход, заканчивающий бетонной лестницей, ведущей наверх. Лестница привела меня к приоткрытой рифлёной полукруглой двери, из-за которой лился дневной свет. Я надавил на дверь всем телом, но там не сдвинулась не на йоту. То ли петли заржавели, то ли позади что-то мешало, но пять минут попыток расширить проход ни к чему не привели. С огромным сожалением, я был вынужден признать, что здесь мне не выйти и я вернулся в коридор. Тут я заметил поворот, который пропустил ранее. Он уходил лестницей куда-то вниз.



Спустившись, я наткнулся на ряд дверей, какая не поддалась мне ранее. Коридор повернул на девяносто градусов влево и перешёл в узкий коридор, дальний конец которого терялся в темноте. Фотовспышка высветляла лишь ближнюю часть. По левой стене тянулись красные и зелёные трубы. 



По мере моего медленного продвижения вперёд, справа открывались многочисленные комнаты, заставленные жёлтыми аппаратными шкафами. Шкафы были по большей части выпотрошены, на полу валялась их бывшая начинка. В детстве, на нашей улице в Тромсё, располагалась часовая мастерская. Одну из её стен украшали десятки механических часов, со снятыми корпусами. Помню, как мы с младшим братом, подолгу стояли на улице перед стеклом, разглядывая вращающиеся шестерёнки. Ныне мне показалось, что я вновь оказался в той мастерской. Большие блоки, вытащенные из шкафов, подобно часам, состояли из десятков зубчатых колёсиков. Местами проглядывали круглые циферблаты, клеммы, а из глубины шли электрические провода. Я попытался перевернуть один из блоков и удивился его тяжести.



На циферблатах преобладали цифры, но присутствовали и надписи. Я не слишком удивился, разобрав слова «К залпу готов», «К бою готов», «Береговой режим», «Морской режим», «Залп произведён». Очевидно, это были детали системы наведения той штуки, что стояла в главном туннеле. Будучи возбуждённым, я даже не задумался о том, что в блоках не было ни капли электроники. Это были исключительно электромеханические устройства, с множеством моторчиков, потребляющих огромное количество энергии. Лишь спустя месяцы, обдумывая то, что случилось со мной в те часы, и, изучая военные справочники, я пришёл к пониманию того, что эти устройства создавались для ведения ядерной войны, а значит нечувствительные к первичным поражающим факторам атомных взрывов, в частности электромагнитным импульсам. Эти тяжёлые нагромождения шестерёнок и реле могли сохранять работоспособность даже тогда, когда полупроводники в микросхемах обычных компьютеров давно бы выгорели, а радиосвязь нарушена.